Это уже не первый ролик где видно как сомы жрут хлеб. Еть ролик про реку Припять в районе Чернобыля, так там та же херня. Туристы "экстрималы" бросают с моста хлеб для гигантских голавлей, но тех разшугивают ещё более гигантские сомы и хлеб пожирают. Я ещё подумал, может на них радиация так повлияла? Ан нет, что видно из этого ролика.
Димка, ты потом трактат напиши про ловлю огромных сомов на хлеб. Какое варенье они больше намазанным предпочитают. А может это будет мёд? На какой вид хлеба лучше брало, тостерный, батон, нарезной, кисломолочный? Я бы сразу с тортиков начал и пироженых каких. А что, удобная вешь, сом не съел - сам сожрал! А если на булочки ловить будешь пробовать, то думаю с героином в самый раз будет. Нееее, это ж очень удобная вещь! Покупаешь насадку, которую сам любишь, ну что бы не пропало зря.
Я родился в такой бедной семье, что если бы родился девочкой, то мне вообще играть было бы нечем
Был такой художник давно - Коровин.
Помимо картин он и описывал свои впечатления, истории, красивым русским языком, у него есть немного о соме и кормежке с рук.
Вот рассказик, а кто захочет еще почитать - найдет в сети.
"С вечера горит костер, подвешен чайник. Пьем чай. Берег - чистая травка и река тут же. А ночью спим в палатке, ни души кругом. Собака с нами, мой Феб. Феб любил такую жизнь. Комаров мы выгоняли из палатки с вечера, прожигая ветви можжухи.
Василий на берегу к вечеру чистил пойманную рыбу. Клал в котелок - варить уху, требуху от рыбы бросал с берега в воду, рядом, близко.
Когда мы ели уху, был тихий летний вечер. И внезапно увидели мы у берега волнение и легкий всплеск. Два небольших сома подошли к самому краю берега и трепали эти рыбьи отбросы, а подальше мы увидели огромного сомищу, пуда в два, который лежал на дне неподвижно. Мы резали куски рыбы и бросали в воду. Сом едва двигался и ел брошенную рыбу. Мы подошли к самой воде. Огромный сом ел из самых рук... Мы были поражены. У него распускались в воде усы, и белые, как бисеринки, глаза чудовища смотрели на нас.
Василий говорит мне тихо:
- Ведь это што... Ведь это он людев не видал никады. Узнал бы их, когда бы... А тут никого не бывает, глядите-ка, весь омут лесом завален... Тут никто и не ловит, он и не знает. Узнал бы, бросил бы дурака ломать. Ну и чуден, глядите, рыбу-то цельненькую небось не есть, велит: разрежь, кусочками давай. Чисто Феб ваш. Даешь баранку - не хочет есть, а кусочками ломаешь - всю съест тут же... Вот это што.
Через день Василий смеется на берегу, идет ко мне. Говорит:
- Вот чудно. Наш-то чертила у меня сейчас из рук выхватил кусок. Ну чего это - невидано дело. Ведь ежели купаться, ведь эдакой за ногу схватит, утопит. Неужто мы так его и не поймаем?
- Нет, говорю, - Василий, нельзя. - И подумал: "А ведь верно говорит Василий - место глухое, не видал людей, не знает обмана... Сом верит человеку. Чуть не из рук есть. Как странно."
И глядя на сома, на его добродушную огромную голову, на ленты его плавников на спине, вспомнил, что сказал Александр Сергеевич Пушкин:
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит...
И вспомнил я свое детство. Раз на дороге у Кускова, под Москвой, навстречу мне вышел на задних лапах огромный медведь. Я испугался ужасно. И на плечах своих тащил медведь пьяного своего хозяина-поводыря. Тот спал и, поправляясь, дергал рукою цепь, спьяну, должно быть. И у бедного, печального, озабоченного медведя от дерганья пьяного хозяина около кольца из носа шла кровь. А он, бережно держа лапами, тащил своего мучителя. Проходя мимо меня, когда я сидел в овражке у дороги, он грустно бормотал: бу-бу-бу-бу-бу.
Это он, должно быть, хотел сказать мне про горькую тайну жизн"